Как-то так получается, что судьба поэта штука печальная и трагичная. В большинстве случаев завидовать нечему. Вот таланту позавидовать можно, а судьбе вряд ли. И непонятно, почему так происходит. То ли поэты сами выбирают себе такую участь, то ли их ею в наказание за талант удостаивает рок, то ли они не приспособлены к обществу; то ли общество, в котором поэты рождаются, не приспособлено для них. Как бы там ни было, но результат чаще всего прискорбен.

Опрятный Тыш задумался над судьбой поэта, когда случайно наткнулся на творчество Ники Турбиной (1974–2002), весьма незаурядной личности. Ника прославилась тем, что в 1983 году, в возрасте девяти лет выпустила сборник стихов «Черновик», прогремевший на весь Советский Союз. Главной особенностью данного сборника было то, что тематика и стилистика стихотворений никак не соответствовали возрасту автора. Они были наполнены глубоким трагизмом и психологичностью:

Я – полынь-трава,

Горечь на губах,

Горечь на словах,

Я – полынь-трава…

И над степью стон.

Ветром окружён

Тонок стебелёк,

Переломлен он…

Болью рождена

Горькая слеза.

В землю упадёт –

Я – полынь-трава…

 Стихи были очень серьезные, «взрослые», и маленькая, но очень серьезная девочка читала их совсем не по-детски.

Она словно чувствовала мир чувствами взрослого человека, и остро ощущала трагичность жизни.

Ее поэтический голос изначально был самобытен и оригинален, без признаков ученичества или подражания.

От  Ники был без ума Евгений Евтушенко, который и занялся раскруткой юного дарования. Благодаря ему, слава Турбиной достигла общесоюзного масштаба. Ее называли вундеркиндом  и даже ребенком индиго. Свозили в Америку, где она встречалась с Иосифом Бродским, поэтическим гуру второй половины двадцатого века.

Слава была велика и психика ребенка ее не выдержала. В возрасте шестнадцати лет Ника угодила в психиатрическую больницу. К восемнадцати годам стала алкоголичкой.

Перестройка смолола поэтическую славу Ники в муку и о ней все забыли. На долгие годы поэтесса Ника Турбина погрузилась в пучину депрессии и пьянства, что в итоге ее и сгубило окончательно. Кажется, она с самого начала своего творчества чувствовала, что судьба ее будет незавидной, но иначе жить она не могла, потому что всю ее жизнь занимала поэзия.    

 Какая засуха в стихах!

А хочется воды напиться…

И расплескать её в строках…

Какая засуха в душе!

Что стало миражом живое

Лицо твоё,

И даже море

Похоже на сухой песок…

Такая засуха во всём,

Что окружало нас с тобою!

И вырваться нельзя на волю

Не оживив умерших слов.

В одном из стихотворений Ника сравнивает свою жизнь с черновиком. Так и оказалось: она не жила, а лишь делала наброски жизни в черновик. Вот только в чистовик переписать не успела.

 Жизнь моя – черновик,

На котором все буквы – созвездия…

Сочтены наперёд все ненастные дни.

Жизнь моя – черновик.

Все удачи мои, невезения

Остаются на нём

Как надорванный выстрелом крик.